Море – моя детская площадка

Все, чем я хотел заниматься в детстве, – летать на вертолете, как мой отец-спасатель. Но в 17 лет я попал на обследование, и доктор сказал, что у меня настолько слабые глаза, что я даже не смогу служить в ВМФ. И я начал заниматься тем, что умел и любил, – давал уроки виндсерфинга и учил детей ходить на шверт-ботах. Потом я решил немного продвинуться в карьере и стал стажером в яхт-клубе, где в мои обязанности входило драить яхты, лазить на мачты и мыть туалеты. Но когда я впервые попал на регату Fastnet, то понял, чем по-настоящему хочу заниматься.

Свою карьеру яхтсмена я начал с виндсерфинга. Впервые встал на доску с парусом в 11 лет. Пять лет назад впервые в жизни сел на швертбот класса «Оптимист» c детьми на Женевском озере и пришел последним.

Vendée Globe – очень простая гонка: вышел из Франции, повернул налево, обогнул Африку, повернул налево, прошел вдоль Антарктиды до Южной Америки, повернул налево и вернулся во Францию.

На старте регаты важно ни с кем не столкнуться. Поэтому я стартую последним и пересекаю стартовую линию через минуту после сигнала. В масштабе гонки не важно, насколько удачно ты стартовал, главное – не испортить все в самом начале.

Я практически не управляю лодкой вручную. Курс за меня держит автопилот. Гораздо важнее постоянно подстраивать паруса, чтобы идти максимально быстро. Этим я и занимаюсь большую часть времени.

Крылья многое поменяли в нашем спорте. Раньше при ветре 20 узлов на ровной воде и полном курсе мы бы шли со скоростью 19–20 узлов. А теперь можем давать 28–29. Когда ветер усиливается, яхта набирает скорость и крыло начинает работать еще больше – я называю это power on demand. В ходе Vendée Globe наивысшая скорость, которую мне удалось развить, превышала 37 узлов.

Я должен уметь шить. А также быть рулевым, баковым, чинить электрику и делать вообще все, что может понадобиться на яхте. И это все мне очень подходит. Когда находишь дело по душе, работа начинает приносить удовольствие. И у тебя получается делать ее все лучше и лучше.

В действительности я случайно пришел в океанские гонки. Но это знакомое всем яхтсменам ощущение, когда во время плавания удаляешься от берега и понимаешь, насколько мы сами по себе маленькие и хрупкие, меня всегда удивляет и будоражит.

Одиночная гонка длительностью 90 дней – это большое испытание на самоорганизацию. И морально-психологическая подготовка здесь гораздо важнее физической. За последние четыре года я потратил больше времени на тренировку своей психики, чем на упражнения с парусами и силовые тренировки.

Когда вы спите во время гонки – вы теряете скорость. Приходится спать короткими периодами, у меня это в среднем 20 минут на каждые два часа. Готовиться к такому режиму я начинаю за несколько недель до старта гонки, чтобы настроиться на «боевой» биоритм. Хотя первые три дня гонки не сплю вовсе.

Как не сойти с ума от одиночества в океане? Нужно разделять одиночество и изоляцию. Вы можете быть окружены толпой людей, но чувствовать себя одиноким. У меня красавица-жена и двое прекрасных детей, как я могу быть одинок? Все дело в вашем взгляде на вещи. Да, тот самый стакан, что у одних наполовину полон, а у других наполовину пуст. Вы сами выбираете, как относиться к чему-либо. Я смотрю на все позитивно, и это поддерживает мою мотивацию.

Со стороны кажется, что 90 дней – это целая вечность. Но для меня они пролетели так быстро, что я едва ли вспомню хотя бы 5% того, что происходило за это время.

Самый простой способ добиться успеха – быть счастливым. Если вы внушите себе, что вы счастливы, то с большей вероятностью добьетесь успеха. И это не так трудно, как кажется. Один из способов улучшить свое психическое состояние – ставить себе цели и достигать их. Это необязательно что-то великое. Когда через 12 дней после старта Vendée Globe моя яхта потеряла один из фойлов, я был расстроен. Черт возьми, я потратил на подготовку к этой регате четыре года жизни и все пошло прахом! Как сохранить мотивацию в такой ситуации? Я забыл о главной цели и сосредоточился на целях поменьше. Поел, починил какую-то мелочь. Это заняло минут 30–40, и мне стало лучше. После этого я смог перейти к более сложным задачам.

Моя лодка обошлась в 45000 человеко-часов и стоила 5 млн евро. Мы потратили все эти деньги, и я до сих пор не понимаю, почему вместо туалета у нас на борту просто ведро. Когда тебе приспичит посреди океана, ты спускаешься вниз в кокпит, снимаешь куртку, снимаешь комбинезон, потом внутреннюю куртку, внутренние штаны, и у тебя впереди еще пять слоев термобелья. Снимаешь их и думаешь, что победил. А когда наконец усаживаешься на унитаз без всего этого вороха одежды, знаете, что происходит? Начинает дуть ветер. Яхта кренится, и у вас возникают сложности. Я рассказал об этой проблеме своей команде, – они создали для меня специальное ведро. И пока что это самое дорогое ведро в мире.

Когда я нахожусь в открытом океане, я не слушаю музыку. На Vendée Globe я не взял с собой ни одного трека, ни одного альбома. Со мной разговаривала лодка – я должен был прислушиваться к ней. Первый признак любой проблемы – это странный звук или странные ощущения на лодке. Если бы мои уши были заняты музыкой, я мог бы вовремя не расслышать, что происходит что-то нехорошее.

Моя лодка особенная. Это продукт работы большого количества людей. Эта лодка позволяет мне соревноваться и устанавливать рекорды. Свою первую Hugo Boss я вынужден был покинуть на спасательном плоту где-то между Африкой и Австралией, и первое, что я рассказал своему психотерапевту, – что испытываю большое разочарование, потому что эта лодка успела стать частью меня.

Партнерство с Hugo Boss началось 15 лет назад. Представьте себе, штаб-квартира Hugo Boss в Штутгарте, который очень далеко от моря, и никто из топ-менеджмента компании не является яхтсменом. Работая с Hugo Boss, мы конкурируем с такими видами спорта как гольф и автогонки, и вот уже на протяжении 15 лет доказываем, что парусный спорт способен быть коммерчески успешным, оправдывать вложенные инвестиции и приносить дивиденды нашему партнеру.

Идея прогулки по килю пришла благодаря Тайгеру Вудсу. Как-то раз мы с командой увидели ролик, где он показывает гольф-трюки. У него было 50 000 просмотров на YouTube. «Круто, – решили мы, – давайте тоже сделаем видео с каким-нибудь трюком и соберем cвои 50 000 просмотров. Но за неделю нас посмотрели миллион раз. Hugo Boss был очень доволен.

Однажды в Южном океане, пока я спал, переменился ветер и яхту опрокинуло набок. Я выскочил из рубки, взглянул на мачту и увидел, что лампочка на ней мигает. Мне тут же пришла в голову сумасшедшая идея, что если я дойду пешком до вершины мачты, то смогу поменять лампочку. Это была не самая умная мысль, конечно, но именно так родился трюк, известный как mastwalk. Все эти ролики нравятся широкой общественности, не только яхтсменам. Если миллион людей посмотрит видео и хотя бы 1% от этого количества займется парусом – можно считать, что мы победили.

Мы с женой договорились, что Vendée Globe 2016–2017 будет последней в моей карьере.

И конечно, на пресс-конференции после финиша первый вопрос был о том, буду ли я еще принимать участие в регате. Супруга тогда сказала мне, что было бы неправильно завоевать сначала третье место, затем второе и не попробовать наконец выиграть. Для победы нужны деньги, время, но самое главное – люди. И это как раз та задача, которую мы сейчас решаем. Ищем ресурсы, собираем команду людей, которые будут вместе с нами двигаться к цели – стать первой не французской командой, которая победит в Vendée Globe.

Почему я это делаю? Более 4000 человек уже покорили Эверест. 700 человек побывали в открытом космосе. И менее 100 прошли вокруг света в одиночку. Это вызов. Бороться за результат, быть сфокусированным и сосредоточенным 24 часа в сутки на протяжении трех месяцев соответствует моей натуре. И мне дают миллионы евро на самую лучшую игрушку, о какой только может мечтать мальчишка.